— Поеду по делам в Лейдениц, приеду, так решу, что делать.
— Расскажи мне, Игнатий, зачем ты баб убивал? К чему это? Другие мужики баб не убивают, пользуют их и всё. А ты зачем душегубствовал?
Элеонора Августа ответила невежливым, почти невидимым кивком ему, повернулась и пошла из обеденной залы, она была зла. А вот госпожа Ланге была оживлена и едва могла скрывать радость. Она пошла на конюшню, чтобы отдать распоряжение запрягать карету и седлать коня вместе с Увальнем, хоть тот и один мог управиться.
Гренер закончил. Никто больше его ни о чём не спрашивал, и Волков молчал. Думал.
— Ты всё лето спал, неужто не выспался? — Сказал Волков, поворачивая коня на север.
— О Господи, Шоуберг, — даже Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург заговорил. — Держитесь, друг мой.