— Так отчего ты же рыдаешь? — Не понимал Волков.
— На кол? — Волков даже удивлялся тому, как Игнасио Роха принял близко к сердцу его беду.
— Я всё сделаю, кавалер. — Фон Клаузевиц поклонился и открыл дверь.
— Повитухи говорят, что я крепка, как кобыла, чрево доброе, плод растёт как надобно. Только плачу всё время да тошнит часто.
Крупная картечь с воем накрыла правый фланг колонны горцев. Пруфф стрелял на максимальной для картечи дальности и попал исключительно удачно.
— Роха, — кричал Волков, — скачи немедля.