– Так точно! – рявкнул Грин и побежал по коридору на голос – прямо и направо, в гостиную.
Второе – мало людей. По сути дела один Емеля.
– Не понравилось мне, как его высочество о задачах государственной полиции говорил, – горячо произнес поручик. – Вы, говорит, должны внушать жителям страх и благоговение перед властью. Ваша задача вовремя узревать плевелы и безжалостно их выдергивать, в наущение и назидание остальным. Говорит, один вид синего мундира должен повергать обывателя в оцепенение. Надо укрепить фундамент российской государственности, иначе нигилизм и вседозволенность его окончательно размоют.
– Так приходите вечером, – маняще прошелестел голос. – Я буду ждать вас.
Князь больше не хохотал. Он обреченно огляделся по сторонам и, стиснув зубы, застонал.
Игла вдруг открыла глаза. Взгляд снизу вверх был смятенный и даже испуганный. У Грина отчего-то перехватило горло, и он забыл убрать пальцы с ее раскрытой груди.