— Одевайся, говорю! — Прохор скептически оглядел полураздетого меня. — Я уже есть хочу. Сегодня на полигоне оторвался по полной!
— Александр, я не самый большой знаток живописи, но… Прими моё самое искреннее восхищение!
— Спокойной ночи! — пожелал я Шереметьевой, сбрасывая очередной вызов Юсуповой.
— Он хоть живой? — поинтересовался я, зная неугомонный характер своего наставника.
— Точно! Искусство требует жертв! — пафосно заявил Прохор, и подмигнул нам с Сашкой, чтобы Алексия не видела.
Вернулся он с прямоугольным свёртком, который разворачивал на ходу.