— Всё, всё, сдаёмся! — услышал я с земли. — Снимайте железки!
Дома я был уже под утро, душ проигнорировал, решив помыться когда встану, и завалился спать.
— Живой, что ему сделается-то… Поломанный только трошки…
— Да делай ты что хочешь, — она махнула на меня рукой, — лишь бы на меня силы оставались! Записывай.
— Это да… — кивнула Юсупова. — Такой культурной быть даже для меня слишком! — и без перехода добавила. — Шереметьева, давай подробности! Как умудрилась ещё и на «Москва. ри» засветиться?
— Курсант Пожарский, одеть балаклаву и шлем. — что я и сделал.