Виктор заскочил на подножку водительской двери кабины «Студебекера».
А вокруг творился огненный и кровавый кошмар! Пылали подожженные землянки, штабной блиндаж и вовсе превратился в огромный погребальный костер. По лагерю метались обезумевшие от ужаса и паники бандеровцы, палили почем зря во все стороны. При этом «валили» таких же, как сами, «отморозков».
– Понятно, разбиваем лагерь, можно разжечь костер, – приказал капитан Ракитин. В глубоком рейде он бы сам никогда не разжег огня – это грубейшая ошибка, которая будет стоить жизни на вражеской территории. Но сейчас они вели себя как настоящие бандеровцы и в глубине «собственной» территории не опасались ничего. К тому же и с дисциплиной перебарщивать не стоило.
– Есть! – Плац огласился топотом сапог и резкими отрывистыми окриками команд. В мехпарке загудели двигатели бронированных «Студебекеров».
Узнав об этом, капитан Ракитин заторопился во Львов – придумывать новую тактику борьбы с двуногими шакалами. Отдавать бандеровцам инициативу в борьбе за народное добро, за хлеб, который вырастили русские люди своим потом и кровью, Виктор не собирался.
На ватных ногах он выбрался на свежий воздух. Капитана НКВД перегнуло пополам в горьком и тягучем рвотном спазме.