Но от руководителя учений поступила новая вводная: группа уцелевших бандитов отходит к лесу – ее нужно блокировать и уничтожить.
Город Ровно тоже преображался. Грязь и хлябь уступали нарядному благоуханию цветов. Лица горожан как-то посветлели даже. Красная Армия уходила все дальше на запад – освобождала захваченные гитлеровцами Польшу и Венгрию. А здесь, в оперативном тылу фронта, постепенно налаживалась мирная жизнь.
Месяцами, а то и годами они жили в лесу, как дикие звери, испытывая такой же животный страх перед головорезами из СБ ОУН-УПА и «крайовымы провідныкамы», то есть командной верхушкой бандеровского бандподполья. Многие из тех, кто сейчас шел с поднятыми руками, были из этих самых мест. Их насильно мобилизовали, пригрозив вырезать на корню семьи вместе с детьми и сжечь хаты. Повязали кровью, заставляя расстреливать красноармейцев и советских, русских активистов.
– Сожалею, но вы – не командир, слишком скованно держитесь! – щелкнул взведенный курок.
– Харашо, мы падумаэм над вашим прэдложением, товарищ старший лэйтенант… Продолжайте, – ответил Сталин.
Огня на этот раз не разжигали, перекусили трофейными немецкими консервами с химическим разогревом. Солнце неторопливо закатилось за зубчатую стену леса. Светящаяся стрелка на трофейных наручных часах неторопливо отсчитывала секунды.