Неожиданно над головой потемнело. С недоумением я покосилась наверх и обнаружила натянутый купол черного зонта в руках Ленара. Он уже нацепил очки и страшно ссутулился, отчего казался меньше ростом, а идеально сидящее пальто скособочилось, точно на кривом портновском манекене.
Настенные часы показывали начало десятого, я пропустила ужин и перекличку, но дождалась Теодора. Он появился. Вернее, сначала по ступенькам проскакала туфля, а потом едва не скатился хихикающий поэт. Деканский херес явно был крепок, и хмельной приятель не сразу меня заметил.
— София, — остановилась возле нашего стола второкурсница, — тебя к ректору вызывают.
— Обещаю, что никому не скажу, что вы двое крутите любовь.
— Господин Рауф, какая неожиданность вдруг столкнуться на балу, — смирилась я с появлением прилипчивого влюбленного, как с неизбежным злом.
— Неужели? — Я вдруг почувствовала, будто застегнутый воротничок форменного платья начал страшно давить на шею.