До утра крылатый заморыш дрых в корзине и храпел, как впавший в летаргический сон горный орун. Утром в четыре руки мы упаковали подселенца в ридикюль. Щелкнул замочек. Сумочка, как живая, попрыгала по кровати, бухнулась на пол и затихла.
Я резко остановилась и, прижав к животу папку со стихами, посмотрела в его лицо. Мужчина выглядел серьезным, никакой иронии, скорее любопытство.
— Костюм и туфли, — немедленно поправила я.
— Не могу поверить, что они отдали нашего Суслика, — уныло вздохнула Рита.
Стоявшая на коленях фея обратила ко мне огромные фиолетовые глаза, полные страдания и мольбы, прикусила нижнюю губу и пустила слезу. Все сразу. Эффект был ошеломительным. Я пришла в себя, когда обнаружила, что прикладываю ладонь к замочной скважине, чтобы взломать кабинет самого страшного человека Института благородных девиц.
— Я ничего не говорила о любовных романах.