— Хорошо, — процедил он и, вручив мне помятую грязную шляпку, принялся осторожно водить ладонью по плотной ткани.
— Оно мне пришло на философии! — счастливо вздохнула писательница. — Знаешь? Слушала я о невыносимости бытия, и как сверкнуло в голове! Как сверкнуло!
Длинный стол с благородными девицами считал каждую ложку, с аппетитом положенную мною в рот. Подозреваю, они недоумевали, почему посланница, благословленная на важную миссию, спокойно набивает утробу, а не несется в учительское крыло замка, теряя по дороге туфельки. И как ей (то есть мне) вообще лез в горло кусок, когда они нечеловечески страдали? Кусок лез в горло превосходно — в отличие от своих сокурсниц, я не считала занятия по семейному праву изощренной пыткой. Но чай мне попить не дали.
— Он уехал по делам и попросил проводить вас в воздушный порт. У нас дракон в двенадцать дня, так что не торопитесь. Бремя с запасом.
От озвученного предположения людоед обозлился еще сильнее и, расставив кожистые крылья, перепрыгнул через топчан. Выронив синюю хохлатку, придавленная тяжелыми лапами, я с визгом повалилась на спину. В лицо пахнуло зловонным дыханием, перед носом щелкнули острые зубы.
— Я знаю, что госпожа Вермонт часто пишет артефакторным пером, меняющим почерк, — вдруг вымолвил Ленар. — Думаю, что будет справедливо, если мы устроим дополнительную проверку. Вы ведь не против, София?