Коллежский асессор о чем-то встревожено спросил его на непонятном наречии.
Чиновник повернул разговор в самое опасное русло – к «шато-икему», и Ахимас уже готов был изменить свое решение: господин Фандорин живым отсюда не уйдет. Но тут удивила Ванда: ни cловом не обмолвилась о рязанском купце и его поразительной осведомленности по части привычек покойного героя. Увела разговор в сторону. Что бы это значило?
Ахимас не хотел стрелять в одноглазого со ста шагов. Он хотел убить его так же, как тот убил Фатиму – ударом в висок, а еще лучше – перерезать ему горло, как Магома перерезал горло Пелефу.
Эраст Петрович сел к столу и придвинул пачку писчей бумаги.
– Сегодня по русскому стилю 21 июня. Вы говорите, переворот назначен на начало июля. Когда Соболев выезжает в Москву?
Повернул налево. Широкий коридор был пуст, лишь изредка из кабинетов выныривали деловитые порученцы в Мундирах и штатском, чтобы сразу же исчезнуть за другой дверью.