Бесшумно двигаясь вдоль белой стены, Ахимас думал: как это – сердце подскажет? Сердце пока молчало.
– Можно и по роже, Мишенька, – певуче пропел хрипловатый женский голос. – Только не гони. Третий день тебя, соколика, не видела. Истосковалася вся. Приходи нынче, поласкаю.
Рискованно. Восемь шагов – многовато. А если объект догадается чуть отступить назад, то вообще пиши пропало.
Сам процесс убийства удовольствия Ахимасу не приносил, кроме тех очень редких случаев, когда примешивалось личное.
Напротив сидела дама с сыном-кадетом, вполголоса уговаривала вести себя прилично и не вертеться.
Здесь Фандорин сделал многозначительную паузу, словно последнее сообщение имело какую-то особенную важность.