Ахимас взболтал пузырек, посмотрел на свет, понюхал пробку. Кажется, вульгарный цианид.
Дальнейшие передвижения коллежского асессора ограничивались пределами гостиницы и происходили по маршруту: вестибюль – швейцарская – ресторан. Переговоры с гостиничной прислугой заняли не час и не два, так что у двери отсека, который в «Дюссо» уже прозвали «соболевским», Эраст Петрович появился ближе к вечеру, когда тени стали длинными, а солнечный свет густым и тягучим, как липовый мед.
Если бы Ахимаса просто попытались убрать, это было бы обидно, но понятно.
– Коля, тебе угрожает опасность! У меня только что был человек, который тебя ищет!
– Вы ступайте себе прямо в кабинет. Полицмейстер уж, поди, заждался. А я по делам. – И с неожиданной для его лет и важных бакенбард резвостью юркнул куда-то и боковой коридорчик.
Ванда не то удивилась, не то изобразила удивление.