Спрыгнув на поле и оценив взгляды юношей, которые, кажется, забыли, как дышать, наблюдая за мной, жестом гоню их на эту импровизированную тренировочную площадку.
— Чо?! Да ты кто твою… Оу… — Голос в трубке стремительно трезвел. — Кхм… Мастер Чонг?
— Тебе в какую сторону? — Спрашивает она.
— Я понял. — Отпускает он меня. — Ты же не псих, только притворяешься.
Основная моя претензия к самому себе была не в том, что я отправился в опасный район, а в том, что сделал это, имея множество иных альтернатив. Разговор с Созидающим, видимо, изрядно выбил меня из колеи. Именно после него что-то во мне изменилось, будто с души упал какой-то тяжелый груз. Основной страх, преследующий меня с первых минут в новом мире, был развеян. Возможно, в этом нюансе и кроется причина моей расслабленности, приведшая к такому непродуманному решению. К тому же, я слишком увлекся историческими изысканиями. Нет, они безусловно полезны, чем больше понимаю этот мир, тем меньше вероятность совершить критическую ошибку «на пустом месте». Но это увлечение историей отодвинуло на задний план слишком многое. Я перестал даже тренироваться! И вот это уже совсем никуда не годится. От чего точно зависит моя жизнь, так это от моего умения владеть клинками. Прорывы — куда более явная угроза, чем все остальное, и об этом не стоит забывать.
Пятеро моих товарищей в предстоящем бою облачены почти одинаково. Их грудь прикрывает рельефный панцирь, такие носили тяжелые гоплиты времен расцвета греческого античного союза. Поножи и наручи отливают темной бронзой, а все сочленения закрыты кольцами кольчужных плетений. Защита этой пятерки различается только цветом перьев на плюмажах коринфских шлемов, да рисунком на красных коротких плащах. А вот оружие у всех разное: от короткого копья с листовидным наконечником, до классического для их доспехов меча ксифоса.