Вернувшись к себе в квартиру, скинул мотокостюм и уселся на край кровати, держа в руках шлем. Моё раздражение было столь велико, что хотелось со всей силы бросить его о стену. Знаю, что шлем тут не при чем, но злость требовала выхода. И нет, это мое состояние нельзя списать на влияние гормонального фона юного тела, это было вполне взрослое раздражение, вызванное тем, что я искренне не понимал причину этих странных ограничений.
И у меня нет сомнений в том, что этот враг ничуть не слабее гребанного боцмана!
— И то верно. — Похоже он ничуть не расстроился тем, что его маленькая хитрость не сработала. — Но тем не менее, неужели ты не хочешь поговорить, раз уж принял моё приглашение?
Если Излом — это чье-то рукотворное влияние, то найти бы эту личность и руки бы поотрывать, а потом засунуть по всем известному адресу!
Как реально важный вопрос, так сразу будто простые клинки. Скотины, что одна, что вторая. Даже на это не откликнулись. Ну и ладно, не то, чтобы реально ждал ответ.