Если так, он – конченый человек. Лишился всего – службы, чести, жизненного смысла. Негодяй Караченцев предал его, послал на верную смерть. Нет, не Караченцев – государство, держава, отчизна.
Он молчал, лихорадочно соображая, что сказать.
Рот графини изогнулся наподобие коромысла, и дальше говорить она не смогла.
– А что, ваше сиятельство, разве государь не пожалует? Все-таки не кто-нибудь умер, сам Соболев.
Но едва прозвучит ответ на вопрос, имеющий для белоглазого такое значение, как немедленно грянет выстрел.
Кровь лилась не переставая – это он чувствовал. Если ее не остановить, скоро всё кончится. Это хорошо. Надо сделать так, чтобы кровь не останавливали. Для этого нужно было говорить.