Уже у самых дверей «извозчик» ловко сунул в карман купчине свернутый в осьмушку листок и, сняв картуз, низко поклонился, но на чай не получил и лишь досадливо крякнул, когда перед ним захлопнули дверь. Под насмешки возниц («Что, ухарь, сорвал двугривенный?») поплелся назад к пролетке и понуро влез на козлы.
– Не трудитесь, я уже разобрала, – сказала за спиной дрогнувшим голосом Зинаида Дмитриевна. – Там написано: «что эта встреча будет последней».
Когда Ахимасу было семь лет, девятилетний Мельхиседек, сын кузнеца, нарочно брызнул ему на букварь чернилами. Ахимас сделал обидчику подножку и ударил кулаком в ухо. Мельхиседек с плачем побежал жаловаться.
Оставалось только закончить с кельнером из «Метрополя», и первый пункт плана можно будет считать выполненным.
Пока чеченцы убивали деревенских, Ахимас сидел в чулане тихо. Он не хотел, чтобы его тоже убили. Когда же стук копыт и скрип колес удалились в сторону Карамыкского перевала, мальчик выбил плечом доску и выбрался во двор. В чулане все равно оставаться было нельзя – задняя стена занялась, и в щели пополз серый дым.
Что ж, теперь можно и показаться, проверить, хорошая ли у молодого человека зрительная память.