Грязь с подоконника смахнул. Окно, через которое влез, закрыл.
Фандорин потянулся, ощущая блаженную ломоту в суставах.
– Дело ваше, мадемуазель, – пожал плечами Ахимас, решив, что дистанция в данном случае эффективнее. – Ну так что, согласны?
Выйдя из «Каторги» наружу, Фандорин зажмурился от выглянувшего из-за крыш солнца. Маса сидел в извозчичьей пролетке, одной рукой прижимая, вверенный ему портфель, а другой крепко держа за шиворот связанного Абдула. Рядом торчал бесформенный куль – обмотанное одеялом тело Ксаверия Феофилактовича.
Эраст Петрович, молча поклонившись, вгляделся в лицо незнакомки. Сочетание воли и хрупкости, ума и женственности – такое в девичьих чертах увидишь не часто. Пожалуй, барышня чем-то напоминала Ванду, только в линии рта не было ни малейших признаков жесткости и циничной насмешливости.
Хасан повернулся лицом к стене и сразу уснул, а мальчик осторожно снял с его шеи шелковый зеленый мешочек. Там лежал толченый корень ядовитого ирганчайского гриба. Дядя говорил, что если тебя поймала пограничная стража и посадила в каменный мешок, откуда не видно гор и неба, нужно посыпать порошком на язык, накопить побольше слюны и проглотить. Не успеешь пять раз произнести имя Аллаха – и в темнице останется только твое никчемное тело.