И, наконец, когда комиссар решит, что мне нечего предъявить кроме досужих предположений мстительного азиатского ума, я сообщу главное, от чего господин сыщик моментально встрепенется.
Куда это так пристально смотрит мистер Фандорин? Кларисса проследила за напраслением его взгляда и побледнела.
Эраст открыл почти сразу. Он был в синем венгерском халате со шнурами, в широком вырезе белела сорочка.
– Это мое жалованье за триста тысяч лет, – растерянно сообщил он. – Вы не загнули, профессор? Чтобы у какого-то туземного царька водились такие сокровища?
Приходилось ли вам слышать, господа, о японской борьбе?
– Вашей смелости. Т-тому, что вы не б-боитесь получить отказ и п-показаться смешной, З-знаете, я ведь в сущности очень робкий и неуверенный в себе человек.