– Древние арабы осибарись, – внезапно прервал вдохновенного оратора Гинтаро Аоно.
– По всему, дорогуша, по всей криминальной науке, – веско произнес комиссар и отвернулся от японца, потому что речь, которую Гош намеревался произнести, предназначалась не этому желтопузому ублюдку, а Истории. Дайте срок, еще в учебниках по криминологии напечатают.
– Однако смертельную инъекцию слугам лорда Литтлби сделал медик. Медиков в Париже не полтора миллиона, а гораздо меньше, не правда ли?
Торжественное объявление подействовало на моего собеседника странным образом – он страдальчески поморщился и вжал голову в плечи. В первый миг я удивился, но потом вспомнил, что мистер Фандорин занимает как раз 18-ю каюту. Представьте себе, счастливый жребий выпал ему!
Комиссар прервался и хитро посмотрел на русского.
Англичанка покраснела и, кажется, уж сама была не рада, что задала свой вопрос. Ничего, голубушка, подумал Гош, сейчас ты у меня еще не так запунцовеешь.