Я пью чай, слушаю внимательно, как и все, не прерывая.
Против воли на глаза слезы наворачиваются. Я не могу так просто выбирать, кому умирать, а кому жить!
– А ты как думал? Надо быстро думать, что и как прилепить и заварить, чтобы не гремело и держалось, желательно веками. А еще и работало. А еще чтобы выглядело красиво, а не как непонятная хрень.
– Мажор, – припечатал Борм, – У меня такого в детстве не было. Я во второй ходил. Помню, такая противная воспиталка была, голос, как пила циркулярная. На тихий час укладывала, можно уши затыкать.
– Кто кого пришиб, сука? – слышу голос Димида, отбрасывающего тело в гору коробок..
Выбора у Целителя не остается. Пусть с ним воины, но видно, они новички, да и здорово нас опасаются. Никто и слова не вымолвил, только зырят на нас, да руки подальше от оружия держат.