Закидываю ружье за спину, подпрыгиваю, хватаюсь за рога. Лишь бы чучело не сорвалось. Нет, прибито крепко. Подтягиваюсь, забрасываю левую ногу. Теперь нужно аккуратно сесть, как будто в седло. Получается. Беру ружье в руки, снимаю с предохранителя, готовлюсь. Если бы верил в бога - перекрестился бы. Но вся моя "прежняя" жизнь прошла под знаком если и не атеизма, то уже точно не молитв в церкви.
Я немного смущался под взглядами охраны, пока мы поднимались в пентхаус на последнем этаже Цезарь Паласа. А вот Анна похоже совсем голову потеряла. Не глядя на телохранителей, она обвила мою шею руками и поцеловала. Поцелуй был глубокий, страстный. Я, разумеется, ответил, но в голове крутилась лишь одна мысль - докладывают ли бодики отцу девушки (очевидно, да) и что со мной сделает Кальви, когда прилетит в Москву.
- И что же хочет, весь советский народ? - поднял бровь Брежнев. Надо сказать, что после "заплыва" он порозовел, оживился. Должно было быть наоборот, но видимо выброс адреналина, придал ему ускорение. Лицо-маска ожило, появилась добрая, слегка лукавая улыбка.
Объявляют посадку на рейс. А я стою, прислонившись к витрине. 11 месяцев пробивания лбом стен. Голова гудит, на лбу "шишки". Только за сегодня, две драки, одна из которых, с моим участием. И, слишком много, "действующих лиц". Реакцию, все труднее просчитывать, велик шанс ошибиться. Возможно, стоило оставить в штате стукача. Сделать из него "двойного агента", сливать дезу... Контролировать Кузнецова, а через него Цвигуна. А если бы, он сбежал? Так, ведь и другие могут. Что делать, не ясно. Остается, только одно. Делай, что должно и пусть будет, что будет. Марк Аврелий.
- Добро пожаловать - жмем руки - У нас тут, все кувырком, настоящий бедлам.