Она возмущенно взглянула на него снизу вверх, но поняла, что человек не в себе. Кое-как высвободилась, посмотрела на поле.
– Половина шестого. Часа через два – два с половиной начнет светать. Эй, Гукмасов!
Наблюдение второе: не такой добрый, как пишут в газетах. Скорее, равнодушный, усталый. Все на свете повидал, ничему не удивится, ничему особенно не обрадуется.
– Куда это мы? – спросила она. – В офицерскую кантину?
– Лаврентий Аркадьевич! – бледные щеки волонтера-дипломата-шпика в секунду залились пурпуром, голос скрежетнул железом. – Я, к-кажется, не напрашивался на п-приватные излияния…
Выстрелы откатывались все дальше и дальше, отчетливо донеслось протяжное «ура!»