Занятый своими радостными мыслями я едва не погиб. Такой же большой нож, родной брат собранных мной с трупов клинков, мелькнул в воздухе и рассек мне кожу на левом плече. Довольно-таки глубоко рассек, кровь потекла струйкой. Если бы не мой тонкий слух, если бы не многолетняя привычка всегда быть настороже — тут бы мне и конец. Но вот ведь какая штука — не погиб после первого удара, так это ничего не значит. Просто отсрочил свою неминуемую смерть. Почему так печально и безысходно? Да потому, что я профессионал, и кое в чем разбираюсь. Например — сразу вижу, как человек держит нож, как двигается, как смотрит. И вообще — чую, когда мне грозит серьезная опасность. Так вот здесь и сейчас у меня в голове просто-таки включилась красная лампочка и заработал зуммер «Тревога! Тревога!»
Под потолком сиял уже знакомый «неоновый» шарик-светильник, а вдоль стен стояли тяжелые, темного дерева резные скамьи со спинками. Видимо для ожидающих клиентов. За скамьями комната была перегорожена тяжелыми темно-красными шторами. Клиентов как таковых не наблюдалось, как и хозяина кабинета, потому я слегка растерялся — куда идти, кого спросить? Застыл как столб посреди приемной.
— Ты меня выгонишь! — закончила фразу Герда и захихикала — Слышала уже!
Дочь снова криво усмехнулась, вытерла клинок об одежду убитого ей мужчины, сунула нож в ножны, прикрепленные на предплечье, и пошла к воротам, не обращая внимания на вопли матери. Ей тут больше нечего было делать.
Нет, я не сидел ровно на попе, ожидая, когда меня заластают и наденут на рученьки стальные браслеты — метался по кабинету, пытался выбить окно молодецким ударом тяжелой скамьи, но чертово окно будто и не заметило моих усилий — врезал, как в камень, только щепки полетели от тяжелой скамейки. Заколдовано, точно.