Кто-то бы сказал: да как же ты тогда сумел расправиться сначала с четырьмя гопниками, а потом с двумя бандитами?! Ты же сам себе противоречишь! Да ни черта я себе не противоречу. Гопники полегли потому, что во-первых они ни черта ничего не умели. Просто ворюги, карманники и мародеры, обирающие пьяных клиентов трактира. А кроме того, я напал на них неожиданно, и они не ожидали от меня никаких проблем. То же самое с двумя бандитами — я напал на них неожиданно, исподтишка, и они тоже от меня не ожидали никаких неприятностей. А вот этот мужик…он видел, как я расправился с двумя мордоворотами. И он решил для себя: этот парень опасен, и никаких понтов — его надо валить и как можно быстрее. Вот и напал на меня из засады. Чертов козел! Ага… «А нас-то за шо?!».
— Тебе же сказали, ворковское отродье — иди, и сдохни! И чтобы не появлялся в городе — никогда! — Сайдан эти слова прокричал, сделав как можно более зверскую рожу. Но я, Петр Синельников, он же Синий — видел перед собой всего лишь пацана-переростка, который строит из себя крутого парнюгу. А крутой он только перед теми, кто не может дать ему сдачи. Перед такими как Келлан, тощий, голодный, забитый и гонимый.
Они хотели продать ее в бордель, но Герда умудрилась сбежать, выкрутившись из рук похитителей, и скрывшись в густой городской толпе. Она всегда хорошо бегала, и это ее всегда спасало. Она стала уличной воровкой и попрошайкой.
Мда…главное, чтобы эти пижоны не испортили мне весь банкет. Я с моим ножичком, и с моими метальными «рыбками» против этих танков — как боец Красной Армии против «Пантеры» с одной трехлинейкой — только героически умереть. А умирать я не хочу, и не могу.
— Да, мой господин — с поклоном согласился мужчина, и на лице его возникла кривая усмешка.