Сажусь, ощупывая себя руками, и только теперь замечаю, что вокруг темно. Только не так темно, когда ты лежишь с закрытыми глазами, или вообще ослеп, а…просто темно. Ночь. И нахожусь я в неизвестном мне месте, скорее всего в каком-то помещении. Из отверстия надо мной просачивается слабый, похоже что лунный свет, и мои глаза, начинающие привыкать к этому свету, стали различать то, что находится вокруг меня. Едва-едва различать, но все-таки достаточно уверенно, чтобы понять — я в каком-то полуразрушенном здании, перекосившимся, заваленным мусором состоящим из камней, гнилых досок и костей. Подо мной подстилка из тряпья, от которого несет мочой, потом, и…непонятно чем еще. Чем-то сладковатым, отвратительным, нездоровым. Таким, от чего хочется стошнить, и что следует отбросить от себя и больше никогда его не касаться.
В принципе, я был доволен — такой ущерб нанес Шарашу, что ему мало не показалось. Долго придется восстанавливать перекрытые финансовые потоки, да и по репутации нанес хорошенький удар — народу у него полегло столько, что теперь можно и задуматься — а так ли он непобедим? Если бы портовые были более умелыми, лучше натасканными в боевых искусствах — скорее всего Шарашу бы не поздоровилось.
Тяжелое ранение было последней каплей. За что она, Аурика, должна класть свою жизнь? Почему она должна убивать ворков? Кому нужна эта страшная и бесконечная война? Устала. Хватит!
— Так вот почему ты предпочел убить преследователей из засады, а не просто убежать… — задумчиво протянула Аурика — Разведчик… Да, это въедается в кровь, такая тактика. Зашел со спины, и болт в затылок. Или ножом по горлу. Нет врага — нет проблемы. Говоришь, тебе сорок лет? Ну…выглядишь ты моложе.
Но защита сработала. Невидный, некрашеный, вводящий в заблуждение «обычный» забор замерцал, заискрился, а потом выдал такой пучок могучих, змеящихся в воздухе молний, что Аурика на несколько долгих мгновений совершенно потеряла зрение. Перед глазами закружились огненные колеса все в белых сполохах, а когда Аурика проморгалась и снова начала видеть — все десять бандитов лежали на земле без малейших признаков жизни. Наповал! Все — наповал!