— Раньше времени Претемную не зови, — посоветовал сержант, когда они вышли из лазарета, и Эйнар привалился к деревянному столбику, держащему крышу над крыльцом. — Ну, обморок, так и немудрено — сколько на нее свалилось за эти дни, на жену твою. Одна ваша поездка в Гарвию чего стоит. А она ведь ранена была не так давно, помнишь? Капитан? Эй, Эйнар!
— Они горели изнутри, выгорали дотла, понимаешь? Если бы… если бы я не слила резерв накануне…
— Вам виднее, капитан, — последовал холодный ответ.
— Не издевайся, — мрачно сказала она. — Рольфсон сегодня сообщил, что никоим образом не претендует на мое расположение. И вообще готов вернуть мне свободу и приданое, а также надеется как можно скорее забыть о моем присутствии в его жизни.
— Жгите, — согласился Эйнар. — Вон она лежит. Руками не хватайте — возьмите крючья.
Эйнар молча принял дар, тяжело оттянувший ладони. На мгновение меч, переходя из рук в руки, соединил их, и ярл торжествующе блеснул глазами. Все еще можно было поправить, найдись у Эйнара что-то, пусть не равноценное, но хотя бы достойное стать подарком. Но счет шел на удары сердца, а послать за ответным даром Эйнар не мог. Его топор? Даже не смешно.