Он взял ее осторожно, а потом, спохватившись, отпустил, чтобы сдернуть холодную толстую перчатку, и снова поймал пальцы Ло в ладонь, слегка сжав их. Наклонился и поднес к губам, обжигая холодом и еще чем-то, мешающимся с обычными чувствами. Вдыхая запах мороза от куртки и волос Эйнара, Ло поняла, что у нее горят щеки и уши, а жар все течет ниже, в грудь и к низу живота, и даже дальше — до самых кончиков пальцев на ногах. «От холодных губ — такое тепло», — в смятении подумала она, уже подозревая, что обычные законы природы в этом случае работают как-то иначе.
Толкнув скрипнувшую тяжелую дверь, он поначалу подумал, что это она отозвалась таким протяжным заливистым стоном. Потом — что или память играет злую шутку, или не все призраки, разгулявшиеся здесь на прошлой неделе, убрались обратно. Может, кто-то и ускользнул втихомолку, а теперь стонет, желая упокоения? Но все оказалось куда проще и забавнее. Его светлость, увлеченно терзающий старую лютню, при появлении Эйнара поднял голову и отложил инструмент.
— И поэтому вы ткнули меня кинжалом в Руденхольме, — подсказала Ло.
У входа в крепость он все-таки набрался духу, но начинать такой разговор все-таки следовало не наспех, а обстоятельно, в теплой удобной комнате. Поэтому он молча дошел вслед за леди до дверей ее спальни и шагнул через порог, не отрывая взгляда от стройной фигурки, что даже в его толстой куртке выглядела — хоть сейчас во дворец.
— Вы были во Фрагане? — округлила Аманда глаза. — Давно? Ах, как я скучаю по ней…