– Это полковник Лукан, личный представитель нашего драгоценного союзника его высочества князя румынского Карла, – усмехнулся Соболев. – Предупреждаю, Варвара Андреевна, полковник для дамских сердец смертоносней анчара.
– Да. Вид чужой б-боли позволяет легче переносить свою. Я попал на фронт за две недели до разгрома армии Черняева. А потом еще вдосталь набродился по горам, настрелялся. Слава богу, к-кажется, ни в кого не попал.
Судя по рассказам (сама Варя не ездила), Казанзаки полусидел-полулежал за густым кустом, привалившись спиной к валуну. В правой руке револьвер, во лбу дырка.
– Министр иностранных дел, – почти не шевеля губами, прошелестел Фандорин.
– Да это Эраста Петровича надо благодарить! – не сдержавшись воскликнула Варя, смертельно обидевшаяся за Фандорина. Стоит, молчит, за себя постоять не может. Что его сюда, в качестве мебели привели? – Это Фандорин поскакал к Соболеву и убедил его атаковать!
Людей в фойе было довольно много, все больше господа в летних пиджаках и румынские офицеры. Они с любопытством наблюдали за пикантной сценой, но заступаться за даму (да и даму ли?), кажется, не собирались.