— У меня нет привычки болтать, ваше величество, — сказал Эйнар в наступившей тишине. — Ни намеренно, ни случайно. И это мое дело тоже.
— Отпусти Тильду, — попросил он, показав руку. — Прошу…
К лазарету он пришел после завтрака и даже ближе к обеду. Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, шагнул через порог в жаркую — аж воздух дрожал — комнату, окинул ее взглядом. Все совсем не так, как вчера! Стол с лекарскими коробками и посудой сдвинут к окну, а на его месте красуется другой, маленький и круглый, уставленный чашками и тарелками. В очаге — начищенный медный котелок с водой, а на полу рядом — коробка с порошком для шамьета. Сам Лестер хлопотал над столом, а леди сидела, опираясь на высокие подушки, и встретила Эйнара настороженно-виноватым взглядом.
— А я не хочу становиться дворянкой, — еще злее процедила Тильда. — Не хочу становиться, как она. Ходит, кривится, будто жабу съела, смотрит на всех, как на грязь под ногами. Не хочу! И мамину комнату она заняла!
Эйнар открыл глаза, посмотрев в темный потолок, и вспомнил, что ему уже не десять. Что могила матери, до срока потерявшей и редкую красоту, и здоровье, осталась далеко в родной деревне, рядом с отцовской. И ухаживают за ней чужие люди, потому что родной сын не остался дома, как положено порядочному парню, чтобы взять жену, подновить родительский домик, развести еще овец, а там и десяток телят прикупить… Жить, как все, растить собственных детей, которым, может быть, простят четвертушку вольфгардской крови. А по положенным праздникам ходить на погост и стоять службы в храме, год за годом спокойно приближаясь к тому дню, когда рядом с отцовскими могилами появится еще одна — его или сначала жены, это уж как боги решат. А он — волчье отродье, репей под хвостом, дурной мальчишка — все-то глядел не в ту сторону, а потом и вовсе пустил судьбу под откос, связавшись с головорезами-северянами. Известное дело, отчим его виноват, задурил парнишке голову сказками…
Леди взяла пергамент деловито, но с достоинством, только в глазах мелькнули хищные радостные огоньки. Уходить из рабочей комнаты Эйнара она, похоже, не собиралась, потому что прошла к единственному креслу, сиротливо стоящему в углу, села в него и поискала взглядом что-то на полу. Не нашла и, вздохнув, просто вытянула ноги, скрестив их в лодыжках, судя по очертаниям платья.