Отца не стало, когда Уве едва пошел семнадцатый год. Задавило шальным вагоном. Всего наследства только и было, что старенький «сааб», покосившаяся халупа в двух десятках километров от города да пузатые отцовы часы. Уве не может толком объяснить, что случилось с ним в тот день. Просто радость покинула его. На долгие годы.
Уве смотрит в сторону стоянки: там пижон Андерс задом выезжает на своей «ауди» из гаража. Фары новые поставил, со ступенчатым отражателем, отмечает Уве. Чтобы даже во тьме всем было видно, что за рулем конченый придурок.
– Ну как? Уже починил? – риторически вопрошает Уве и, отхлебнув кофе, смотрит на велосипед, который Адриан еще даже не снимал с машины.
– Зато Я знаю! – перебивает Анита, показывая на трех санитаров. – Я ЗНАЮ! – кричит она им.
Парване, кивнув, замолкает. Всю дорогу домой Уве дрожит от негодования, отвернувшись к окну.
Едва Йимми со здоровенным бутербродом, щедро намазанным горчицей, плюхнулся на переднее сиденье «сааба», как Уве пожалел, что попросил парня о помощи. В магазине оказалось не легче: едва вошли, Йимми сперва принялся бесцельно слоняться между полками, а потом со словами «Щас, только шнуры гляну» пропал и вовсе. Хочешь что-то сделать – полагайся только на себя, лишний раз убеждается Уве и направляется к кассе один. И лишь когда неопытный продавец пытается познакомить Уве с ассортиментом портативных компьютеров, а тот ревет на весь зал: «Ты чё, блин, жертва фронтальной лоботомии?» – лишь тогда толстяк спешит на выручку. Но выручать не Уве, а работников магазина.