Хм. Не Фрэнк. Дин. Он так же из обслуги второго орудия. Крепко же их накрыли. Л-ла-адно. Поглядим, чем это аукнется лягушатникам. Не то чтобы ему было жаль погибших и раненых. Они ему никто и звать никак. Да и занимаются поганым делом. Ну вот не мог одобрять Борис наживу за счет тех, кто зарабатывает честным трудом. И плевать на войну, на необходимость морской блокады и подрыв экономики противной стороны. Каперы делают это не ради своей страны, а из-за личной выгоды.
– Н-нет. Ни о чем подобном мне слышать не доводилось. Единственно владельцы капсюльных револьверов практикуют ношение дополнительных снаряженных барабанов, замену коих возможно осуществить быстрее перезарядки патронами. Но стоит ли обзаводиться капсюльным раритетом, отказавшись от новейших современных образцов?
– При чем тут посвящение? – удивился учитель.
– Катя, – назидательно указав на него пальчиком, уточнила она.
Как ни странно, но Борис нашел искомое, не доходя до рынка. Совершенно случайно взгляд задержался на вывеске «Ломбард». Вообще-то он направился сюда для того, чтобы наконец приобрести часы. Покупать на рынке не хотелось. Мало ли на кого нарвешься. А часы нужны. Это не просто удобно. Вещь статусная, при наличии которой тебя принимают уже не за простого работягу, а как минимум за зажиточного горожанина.
По сути, все понятно, этот мир – калька с прежнего. Но с существенными отличиями. Так, например, линии оседлости для евреев нет, но каждый боярин по своему усмотрению решает, допускать их проживание в своей вотчине или гнать в три шеи. Тот же Яковенков в каких-то ста милях отсюда и близко их не подпускал к своим владениям. А Голубицкий принимал вполне благосклонно. Правда, ростовщичество запрещал, как не терпел у себя и филиалы их банков. Зато ничуть не возражал против предпринимательства, обучения в местном институте и работы на боярских предприятиях.