Протягиваю ему серебряную монету с единственным вопросом — "Вавилон?". Это должны понять на любом языке. Страх в глазах мужика пропадает. Медленно. Лицо все равно искажено. Стою, жду. Он берет монету и указывает точно на север, утверждающе сообщая с диким акцентом — "Вавилон!". Киваю ему и начинаю бежать строго на север.
— Ай, — обратился я к ней и твердо сказал, глядя прямо в глаза, — Это. Не. Переговоры.
Сидеть и паниковать смысла не было, хоть очень и хотелось. Надо было гордо открывать Статус и смотреть, как на мне отдохнула Система. Но не каждое "надо" легко переступить, поэтому я малодушно заметался мыслью — может, чем то другим заняться? Что сейчас жизненно важно? Облом. Всё есть. Будем посмотреть…
Гном поперхнулся. Митсуруги сделала большие глаза, забыв, что она не понимает английский.
Он стоял и смотрел на нас. А вокруг него выступала из мрака свита.
Держащий в пасти поперек туловища Маминого Симпатяга.