– Не пытайтесь разжалобить меня, князь! За оказанные услуги вы и ваши знакомые вознаграждены весьма щедро. Отвечайте по существу! Что сделала Ольга?
Французы удивленно закрутили головами и стали переглядываться.
– Добрый день, ваше королевское величество!
Судорога скрутила тело Бориса. Так больно ему не было никогда в жизни. Боль терзала его, разрывая на части – его словно пилили заживо, причем тупой деревянной пилой. Терпеть этого не было сил. Мочевой пузырь и кишечник арестанта избавились от своего содержимого, в комнате завоняло, но Борис этого не ощутил. «Господи, дай мне умереть! – билась в голове отчаянная мольба. – Скорей, господи!» В этот миг Борис забыл, что он атеист и страстно молился тому, чье существование ранее высокомерно отрицал.
Автор записки ждал меня у двери номера. Мужчина лет сорока, с неприметным лицом в дорогом, но не броском костюме.
– Там – спальня, – сказал Тимофей, указав на ширму, закрывавшую дверной проем в стене, и пошел вперед. Гости осмотрели спальню. Две железных койки у стен напротив друг друга, накрытые покрывалами и с горками подушек в изголовьях, между кроватями – стол с двумя стульями. Небогато.