– Я хочу убедиться наверняка, – сказала Мэгги.
– Вот и сделайте по Шиллеру! Переворот – дело рисковое, в ходе его главные фигуры нередко гибнут.
– Вопрос не ко мне, – пожал я плечами. – В правительство России не вхожу, доступа к государственным делам не имею. Я врач – и только.
Горчаков встал и пошел к двери. У порога он обернулся.
– Жаль терять вас, Михаил Александрович, – сказал, вздохнув, – но препятствовать не стану. В Москве больше возможностей для научной работы, а вы к ней склонны. Ваши статьи в «Хирургическом вестнике» читал с интересом – толково написано. Последний номер, где вы пишете о методике лечения отравленных газами, в медсанбатах зачитали до дыр. Вас ждет блестящее будущее.
– Что ты спрашиваешь? – покачала головой мать. – Забыл, как в Чаусах жили? Здесь мы как дворянки: я не знаю, что такое кухарить, а дочки – стирать. Все делает прислуга. Управляющий нанял для нас горничную, а кухарка и прачка здесь были. Теперь в шелка вырядимся, как купчихи, – мать улыбнулась. – Управляющий не хотел нас поначалу принимать. Приехали какие-то жидовки и говорят, что они теперь хозяйки, – мать хмыкнула. – Я ему доверенность твою показала, паспорт – все не верил. Пришлось пригрозить исправником.