Под направленным на меня взглядом исполненных ужаса глаз я поднял с пола пульт и включил телевизор. Ничего такой, покруче нашего, экран плоский.
Он, казалось, не верил в реальность произошедшего. В его мире взрослые люди не кидались друг на друга в подъездах. Они любой спор решали словами, с добродушными улыбками на открытых лицах.
— Ты просто сексуально не удовлетворена, в отличие от меня, потому и бесишься. Если хочешь, я могу постоять за дверью минут десять.
— А скажи как на духу, Сёма. По жене — скучаешь?
— Ну заходи уже, — буркнул Константин Павлович. — Встали в дверях, как…
— Это я, Сёма, умер, — откликнулся дядя Петя, отфыркиваясь в воде. — Причём, так неприятно умер, что аж до сих пор передёргивает. А ты спишь просто. И я тебе снюсь. Нет чтоб бабу голую во сне увидеть, эх, Сёма, Сёма…