— Ну, правда, — дёрнулся Рыбин. — А чё она лезет…
Он сфокусировал на мне свой мутный взгляд. Взгляд этот должен был меня уничтожить, но я был взрослым. И мне только скучно сделалось.
— Ну, это… Сём… Я сейчас-то могу, по старой дружбе, тормоз на тебя повесить. Сам отключишь, как надо будет. Но имей в виду. Сколько время продержишь — на столько жизнь сократится. И ещё — отходняки будут страшные. Как с гердоса ломает, только хуже. Минуту продержишь — две минуты ломать будет. Сутки — значит, двое суток. Ты того… Подумай. Оно ж и кукухой поехать можно.
— Всё равно ты меня любишь. Ладно, до понедельника. Мне кушать пора.
Одежда, в которой я был, наполняла меня отвращением. Я содрал её с себя, швырнул в корзину с грязным бельём и забрался в ванну. Врубил сначала ледяную воду, чтобы прийти в себя. Быстро понял, что идея дурацкая. В Красноярске холодная вода — это было одно, в Бору, года этак до 2010-го — совсем другое. Из душа на меня лился жидкий лёд. Пришлось компенсировать практически горячей водой.
— Чё написать? — совершенно офигел несчастный пацан.