Лет тридцать назад городские мальчишки облюбовали это место для пикников. Котлован казался удобнее, спокойнее и безопаснее моря. Не смущала даже близость консервного завода и вонючей свалки.
Когда над морем взошла луна, а звезды засияли в полную силу, отправились на мол. Точнее, к молу. Молодежь собиралась на залитой бетоном площадке, от которой начиналась уходящая в море широкая каменная насыпь, возведенная еще в позапрошлом веке. Машины выставляли кругом, включали фары, настраивали радиоприемники на одну волну…
— Вы неплохо ладите, — с ревнивыми нотками в голосе заметила Эдна Кроули, когда внучка вышла за дверь.
Марти прислушалась. Эхо норовило сбить с толку, но, кажется, ей удалось определить, откуда идет звук.
Фаулер не подозревал, что у Кристин проблемы с дочерью. Не интересовался, честно говоря. Джессике ведь он действительно никто: нет такого определения родства, как бывший муж матери. К тому же бывшим он стал уже давно и мужем был недолго.
Права была. Как обычно. Ему-псу ведь вообще без разницы: не болит уже — и ладно, и того обрубка в три дюйма хватит. Это человека страхи какие-то грызут, а зверю просто хорошо… На четыре лапы встать хорошо, воздух носом втянуть, облизнуться…