— Интересно, интересно, что заставило вас так думать? — наклонился чуть в мою сторону Ленин.
— Да сей же час схожу… — заторопилась женщина.
— Я… Саша, я его убила… Я убила человека!..
— По улицам недавно назначенного председателя губисполкома Нахимсона убитым в пролётке возят и показывают. Председателя горисполкома Закгейма тоже убили и бросили на улице, и хоронить не дают. Ещё слышала, зав. оружейным складом Лютова убили и председателя трибунала Зелинченко. По квартирам ходили, и еще человек двести в чём есть, в одном белье согнали и на баржу бросили. Кормить не дают, и даже воды набрать. А если еще кого увидят, туда же волокут или на месте стреляют.
На Дону проявились все эти противоречия. Избранный донским войсковым атаманом генерал Каледин, ранее смещенный Временным правительством с должности в армии и сочувствующий программе Корнилова, обещал дать приют на Дону русскому офицерству, но большую помощь Алексеевской организации предложить не смог и даже в частном порядке попросил не задерживаться надолго в казачьем Новочеркасске и в Донском крае. Атаман Каледин был вынужден так попросить по причине нежелания казаков вмешиваться в чужую вражду иногородних, нежелания их участвовать в новой войне и стремления большинства казаков сохранить нейтралитет. У части казаков, особенно молодых, вернувшихся с фронтов, имелись и симпатии большевикам и их идеям.
Мы пересчитали деньги, составили опись по купюрам и поторопились в уголовно-розыскную милицию. Уходя, заперли квартиру и занесли по дороге ключ дворнику, который отрапортовал, что приехала повозка и забрала убитого, о чём Семёныч лично проследил.