— Так куплю, чего же не купить. Лавки, кажись, работают. И на площади рынок еще был, крестьяне там со вчерашнего дня в городе были, может, и не распродались еще.
— Да вы что, доктор! Где я еще такой пинджак найду? Давайте сымем его уж как-нибудь.
Девушка не уходила, заставляя меня гадать: то ли её останавливает простое любопытство, то ли она опасается дальше идти одна.
— Охолони, Яков! Пущай человек далее споёт, дай послушаем, чего скажет.
Субъективные причины конфликта ещё и подливали масла в огонь. Среди иногороднего населения казачество было олицетворением старых привилегий, подавления восстаний и разгона политических предреволюционных выступлений. К казакам революционно настроенные иногородние испытывали неприязнь и ненависть, схожую с отношением к бывшим царским полицейским, множество из которых было убито в февральскую революцию. Казаков даже считали поголовно сторонниками самодержавия, хотя на самом деле монархистов среди них после февраля семнадцатого года не наблюдалось.
— Нету там никого… Снарядов нету, пушкой не стреляем, — несколько человек мотают головами.