— Благодарю вас, вы очень добры, — Лиза сделал шутливый книксен, попытавшись веселостью скрыть как приятны ей эти слова, и попросила, — Саша, разожги, пожалуйста, плиту, вскипятим чайник. Керосина давно нет, и керосинкой мы не пользуемся, приходится кипятить на дровяной плите, — добавила она извиняющимся тоном.
— А то! — повторил я его слова. — Поможет, не поможет, но это — улика! — и я важно поднял вверх указательный палец.
— Вот что, молодой человек. — решил Маршалк. — Я сам выеду по вашему происшествию. И Розенталя предупрежу, чтобы он связался с Чрезвычайной Комиссией на предмет опознания и сличения документа. Ничего не трогайте, самодеятельностью не занимайтесь. Ждите нас.
— Я ещё не до конца всё понимаю, — уклонился я от ответа, — не разобрался в тонкостях политического момента. Литературу, вот, еще надо почитать, "Манифест", к примеру, товарища Карла Маркса. А то спросят, а я и объяснить не смогу.
Наконец все построились в неровную шеренгу. Перед полкам встал Гнедин и своим молодым срывающимся голосом объявил, что "белогвардейский атаман" Краснов начал новое наступление на Царицын. Наш полк получил приказ спешно занять позиции в обороне города. Полк выступает через пять минут. "А сейчас слово товарищу Сальскому."
— Ага, щаз! — прошипел я. — Мало нам одного нагоняя! Посмотрим вначале.