Вдруг за спиной раздаётся топот копыт. Между отрезками прорытых окопов проскакивает наша бричка со взмыленными лошадьми, Архип совершает резкий поворот и осаживает коней. С брички сразу же начинает безостановочно стучать пулемёт, выкашивая как будто свинцовой косой казачьи ряды. Короткая заминка, кончается лента, вставляют новую, и пулемёт стучит вновь.
— И правда, у нас в округе бесхозных деревянных домов больше нет, — нахмурилась Лиза.
Вернувшись в комнату, я стал растапливать печь, вспоминая, как мы это проделывали вчера. Открыв дверцу печи, вложил и составил в конструкцию заготовленные дрова, подсунул щепок и лучин и поджёг. Дерево начало разгораться, вроде, всё правильно. Разулся, подошел к кровати, тихо улегся и уставился в высокий потолок. Что делать то будем, а?…
— Вы, товарищ, красноармеец? В Москве служите?
— Ляксандр Владимирови-и-ич!.. — заорал парень так, что птицы взлетели с ближайших деревьев, и подскочил ко мне обниматься.
— Анархистам винтовку в обмен на продукты отдал, — сообщил я, — Эти спокойные оказались, и торговаться с ними не в пример проще, чем с крестьянами. А анархисты, видно, захваченный особняк обдирают, легко пришло, легко ушло, — и добавил, — Вот смотри, Лиз, у нас есть горох, пшено, хлеб и тебе немного сахару.