Колокол прозвонил три раза, вслед за ним раздалась трель свистка. "Обер-кондуктор свисток даёт. Поезду отправляться," — шепнула мне Лиза. Глаза её были распахнуты и на лице её было какое-то затаённое ожидание или предвкушение путешествия, отсвет романтики дальних странствий, часто свойственных детству или молодости. Её выражение было так заразительно, что я невольно сам проникся этими чувствами и улыбался, глядя на девушку и посматривая в окно. Послышался паровозный гудок, паровоз стал издавать надрывное и редкое "тух… тух…тух", вагон дёрнулся, и перрон за окном стал отъезжать. Поезд медленно и постепенно стал набирать ход, паровоз стал пыхтеть всё менее натужно и гораздо чаще, "чух чух чух", а потом, разогнавшись, сменил звук на лёгкое и отрывистое "пых-пых-пых". Колёса всё так же стучали по рельсам, как и в моём далёком детстве, когда я ехал в какое-нибудь путешествие… Хотя нет, не так же. В детстве стыки рельс отзывались колёсам "ту-тук ту-тук", два сдвоенных стука четырёхосного пассажирского вагона. Сейчас же чувствовались три удара "тук тук тук" от каждой оси нашего трёхосного. Весь поезд был наполнен звуками, лязгали сцепки, скрипели стенки вагона, непривычно стучали три колеса, пыхтел паровоз, гудело пламя в вагонной печке, шуршали и кратко переговаривались люди. За окном проплывали назад одноэтажные домики с тонкими дымками из печных труб и зимний заснеженный пейзаж.