— Всё ж в Царицынское ЧК надо сообщить, это их город, пусть разбираются — сказал Коробов.
— А ты-то сам как, надумал про партию-то? — заинтересованно спросил Паша, взглянув на меня.
— Думаю, что так быстро не начнётся, — возразил я. — Не созрела там полностью еще революционная ситуация.
— Так вот, Андрей Георгиевич, я ни в коей мере не прошу вас рассказывать об этих предложениях, или, упаси Бог, доносить, или делать что-либо иное, противное вашей офицерской чести, — сказал я. — Но вы меня очень обяжете, если категорически отбросите от себя мысль об участии в борьбе с большевиками, никаким образом, ни в рядах Добровольческой армии, ни в тайном обществе. Лучше отказаться под любым благовидным предлогом.
— Здравствуйте, сударь! Мы с вами ещё не знакомы, но, коль вы спросили, отвечу. В ваших словах содержаться фактические ошибки по двум пунктам: я не состою в партии большевиков, и Россию немцам не продавали.