В этот момент я вспомнил, где видел одного из тех, в кожанках, кто заходил в подъезд передо мной. У "Дома Анархии", на Малой Дмитровке, это лицо я видел среди анархистов на улице. "Анархисты грабят, — подумал я. — А может и не они, а примазавшиеся. Кого только в этой анархистской "вольнице" тогда не было."
— Да вот, пришло в голову, — смущенно промямлил я, испытывая неловкость от приписывания себе авторства. Слышать я её здесь никак не мог, в моём мире она была написана только в 1920 году.
— Подожди… А как ты к нему зайдёшь? Ключ от двери имеется? Если назваться, то может и не открыть, а то и стрелять начнет.
— Нет, лучше "Граждане!" — возразил я. — У нас же живут многие бывшие дворяне, купцы, лавочники. Кто-то из них товарищами нас не считает. Но они тоже граждане нашей республики, и мы и за их спокойную жизнь боремся. Так что надо ко всем обращаться, и они тоже пусть помогают.
Здоровяк легко поднял офицера на ноги, но тот покачнулся и чуть не повалился, стоя на ещё связанных ногах. Я нагнулся и снял ремень с его ног. Потом огляделся, нашёл его место отдыха и оторвал кусок какой-то более-менее чистой тряпки.
— Пулемётчик ещё один и второй номер там, — отвечает несмело один из экипажа.