— Везли хлеб в столицу? — глядя на предписание, спросил Феликс Эдмундович.
Раздается залп, от которого ряд казаков несёт уже хоть какие-то видимые потери, но их ничтожно мало. Я тут же начинаю трещать "льюисом", водя стволом вдоль цепи. Наступавшие в некотором количестве валятся на степную землю, но большинство ускоряет шаг. Потом ещё один винтовочный залп из окопов, и я заканчиваю первый диск.
— Комиссар Фалалеев срочно просит к нему прийти! Пойдёмте, я проведу.
— Белогвардейцы мятеж учинили, меня под утро дома схватили, Дуняшу побили, Тёмку чуть Греков не убил, знала такого? — начал говорить тот.
Выпускаю в сторону казаков ещё полдиска. Почти бесполезно, по земле катится только один преследователь. Нет, двое — ещё один, видно раненый, приваливается к шее своего коня. Оглядываюсь и вижу, что на наше счастье артиллеристы замечают погоню, и вокруг орудий начинается шевеление. Стволы пушек поворачиваются в нашу сторону. "Как бы по нам по ошибке не вдарили," — приходит пугающая мысль.
— Можно еще подождать, пока кто-нибудь из них не выйдет или войдет, и ворваться внутрь, — сказал я.