— Да, простите, не представился. Меня зовут Александр Владимирович, — ответил я, называя свое имя-отчество, все равно никаких документов нового тела я не обнаружил, и как его должны были звать в этом сне или не сне, я не имел понятия.
Дальше начались запланированные после взятия особняка действия. Анархистов обыскивали, выводили на улицу, строили в колонну и красноармейцы с усиленным конвоем повели их в Кремль на гауптвахту к латышским стрелкам, где по плану было решено размещать всех задержанных. В самом особняке начался обыск — мы обходили все помещения, осматривали все закоулки и предметы мебели, сносили в выделенные для этого комнаты найденные в большом количестве украшения с драгоценными камнями, серьги, ожерелья, золотые кольца и часы, серебряные портсигары, и даже серебряная посуда. Отдельно складывалось различное вооружение и боеприпасы, и даже ручные гранаты. Изучались и документы убитых, составлялись описи найденного.
— Прежде всего, хочу выразить своё восхищение вашей власти, — начал Андрей Георгиевич, раскурив сигарету. — Я был буквально потрясён, как Советы в одночасье, за одну ночь избавились от бесчинствующих банд, угрожавших всей округе. Я о тех, кто громко называл себя революционными анархистами, прикрывая этими громкими словами свои преступные деяния. И некоторые мои знакомые так же всецело одобряют это действие новой власти. Большевики наконец-то начали устанавливать порядок вместо разгульной стихии.
По звукам, двое зашли вглубь квартиры и утащили с собой хозяйку, стукнула об косяк дверь. "Вошли… Можно уйти, не заметят. Надо куда-то сообщить… Куда? Пока буду сообщать, они убьют и эту женщину, как на четвёртом, и скроются. Помочь ей? Напасть на них… А вдруг эти и впрямь из ЧК? Тогда мне точно конец… Нет, на ЧК не похоже, они бы действовали по другому, и женщину с четвёртого бы увезли с собой, а не пристрелили… А справлюсь ли я с двумя? Один раз вроде уже справился… Так встревать в это дело или нет?… — промелькнуло у меня в голове. — Да что, бл… сейчас происходит?! В этом времени что белые, что красные, наверняка остановили бы грабёж. А я тут раздумываю, вмешиваться или нет! Тьфу!.." — мысленно сплюнул я, взвел курок револьвера и стал, тихо ступая, подниматься по лестнице.
Лиза расширенными от удивления глазами посмотрела на меня. Потом подошла ко мне, прижала мою голову к своей груди, взъерошила и погладила мне волосы.