Не зря это так преследовали воспоминания о ноябрьской поездке в Берлин. Уж очень въедливо Коба выспрашивал подробности у меня и товарищей Василевского и Злобина после возвращения. Даже об оттенках интонаций принимающей стороны, о поведении как самого Гитлера, так и Риббентропа. Очевидно, сравнивания наши слова и впечатления из поездки со своими соображениями и предположениями? Вообще, у меня создалось впечатление, что осенью Хозяин определился. Если до этого, весной и летом, у него были сомнения насчёт Гитлера и его планов, которыми он со мной делился, то после возвращения и разговора, выслушав все мои предположения о будущем поведении Германии и о возможных действиях остальных империалистических держав, Сталин, подводя итог обсуждения, твёрдо и уверенно высказался.