У него их оказалось очень много - хватило до 1941-го. И показывал он их строго по норме. «Блокадной». Чёрный юмор у него, конечно, был под стать его антисоветчине. Особенно когда он разъяснил нам весь смысл сравнения.
- Вот вы, Иосиф Виссарионович, руководитель великой страны. И выглядите совсем не страшно вблизи. В моей истории вы уже привели страну к победе в страшной войне. И подписывали, простите… приказы на расстрел тех, кого в моё время считают невиновными. Эпоха Ваших лет неразрывно связана со словами «Большой Террор»… Иосиф Виссарионович - в Гулаге сидит большинство ни за что! За три колоска, за антисоветские анекдоты, на кого-то донос из зависти написали, из страха, из-за чего то ещё… те, кто выживут из прошедших лагеря, на всю жизнь пронесут обиду. А родственники будут всю жизнь помнить несправедливость Советской Власти и припомнят ей, когда будет рушиться СССР.
- Я ведь не только про исторические даты-события и про компьютеры могу. Если в голове покопаться, много чего полезного, не сейчас, так позже, вспомнить получится. Особенно если с учёными из разных наук пообщаюсь.
Разумное и заранее согласованное (не без прямых и недвусмысленным грозных указаний Хозяина) неформальное распределение обязанностей и прав позволило относительно справиться с срочными делами без раскрытия главной тайны - происхождения сведений и привлечения новых лиц в качестве исполнителей.
«Как-то» потому, что от обязательного, наверное, для всех иных его сотрудников периодического общения со всякими представителями отдела кадров, ритуальными сборищами-игрищами в парткомах, профсоюзной и комсомольской организации я был избавлен. Видимо, интересы секретности превозмогли здесь даже правила всесильной советской бюрократии.