В чем я не ошибся – это шахта лифта. Судя по габаритам – грузового. Судя по высоте кабины – для людей и широкоформатных, но не слишком высоких грузов. Понял я это по полураскрытым стальным створкам в стене. По любому кабина должна соответствовать дверям, верно? А раз так лифт проектировался не для дэвов, чей рост больше трех метров.
– Что такое? – спросил я, глядя, как мои усаживаются на редких сиденьях в передней части вагона. Задняя грузовая площадка сплошь заставлена закрытыми контейнерами.
– Вот-вот – бодро ответит сытый и всем довольный гнида – Но… Давайте без обид если там на самом деле освещенная фонарем лужа протухшей мочи – моей к тому же. Кто знает сколько я там пролежал с копьем в пузе.
– Как это? – вытаращилась на меня Йорка – За то, что плуксов здесь стреляем? И что? Какой-нибудь гоблин-паук покажет с какого банкомата снять денежку. И отправят нас вниз. Не на встречу же торжественную ты рассчитываешь?
– А вот забрало пластиковое – напомнил я и, глянув чуть в сторону, рассмеялся и ткнул рукой – Гляньте. Это снизит градус паучьей крутизны.
С тех пор как мы начали получать особые уколы системы – мысли о еде и питье не покидают моей головы никогда. Просыпаясь – а просыпаюсь я уже голодным – я сначала думаю о жратве и только затем о проблемах. Еда, еда, еда, еда – мысли о ней постоянно крутятся в моем подсознании, и я еще ни разу не забыл пополнить запасы пищевых кубиков и таблеток изотоника.